Как-то в вечер, дождливый и серый Вера шла по широкому скверу,  и несла лист хорошей фанеры,  чтобы кошке своей домик сделать. В это время Ворона летела, просто так, без особого дела, и в полете на автопилоте  на свинцовое небо смотрела.   И вдруг видит Ворона на трассе неподвижную темную массу,  и Вороне подумалось «Здрасьте!  Эта штука мне очень не в кассу! Люди наглыми стали не в меру, Просто тянут последние нервы, Тоже мне, заимели манеру, Перетаскивать ночью фанеру!» Скорость-триста, препятствие близко, и мелькают фатальные мысли,  над фанерой не вытянуть – низко,  и не сесть до неё – слишком склизко…   И Ворона спокойно решила:  “Пусть я в жизни немало грешила,  пусть пернатых немало пришила, пусть кого-то я глаза лишила, пусть я клювом по крыше долбила,  пусть на яйцах сидеть не любила, пусть я все что блестит воровала,  пусть ночами я злобно орала,  чем будила четыре квартала,  но мне этого все еще мало! И имею я полное право  для кого-то еще быть отравой.  Если сгину, хоть сделаю дело –  повторю славный подвиг Гастелло!”   Жаль, не видели малые дети  эту мощную волю к победе,  что блестела в глазах гордой птицы,  не желающей оземь разбиться! Гром грозы, гул копыт эскадрона,  вспышки дюз, старт ракет с космодрома,  на таран устремилась ворона,  хмуря брови бесстрашно-сурово.   Но не слышала бедная Вера  переход звукового барьера,  Улыбалась, спокойно шагала, И тихонько себе напевала: “Я несу непростую фанерку, Как с секретом несу табакерку, Чтобы кошка ходила до ветру В той фанерке я сделала дверку!”   Где-то в метре до цели Ворона, Чтобы вызвать поболе урона Клюв свой мощно вперед устремила, И глаза перед смертью прикрыла…   И вся жизнь перед ней пролетела То гнездо, где она повзрослела, И любовь, и пищащие детки, Грязный двор, где искала объедки, Склоки, ссоры, жестокие драки, Кошки, голуби, люди, собаки…   Миг удара настал, но Вороне Не судьба брешь пробить в обороне, Дверка легкая хлопнула резко И атака прошла бесполезно.   А Вороне представилось, будто Не покаркать уже ей под утро, Не нагадить с родного карниза На людей, что болтаются снизу… Вобщем, все, что когда-то любила Навсегда от себя отдалила, И вернуться назад не по силам, К тем занятьям своим, сердцу милым.   И она, оперенье теряя, В плиты сквера вошла, как стальная, Взрыв раздался… Воронка размером Поровнялась с песчаным карьером.   Прочищая в ушах перепонки Вера влезла на край той воронки В центре ямы, как будто в могиле Птичьи лапки торчали без силы И одна за другую хваталась, Видно, вытащить тельце пыталась…   Вера знала, что все не случайно, Ситуация тут чрезвычайна, Но на помощь израненной птице Все ж решила она торопится.   И Ворона очнулась в постели Клюв распух, гипс на ноющем теле, Рядом хищно мурлыкает кошка, Силы нет долететь до окошка…   Вновь Ворона готовится к смерти Нет ужаснее муки, поверьте, Чем быть жертвою хищного зверя, Что оставит от вас пух да перья.   Но и зверь не лишен состраданья, И совсем вопреки ожиданьям Зверь сидел у постели больного, Без желания съесть такового. А напротив, ухаживал чутко Принося то пипетку, то утку… И мурлыкал кошачую пестню Чтоб Вороне жилось интересней. “Я не птичка, но птичек люблю я, Их не ем, а напротив, кормлю я, И они, крошки хлеба клюя, мяу, Тоже любят, наверно, меня, мяу!”   И Ворона пошла на поправку! Стала мягче и лучше по нраву! Повернуло всё мировоззрение Это доброе к ней отношение.   Появились друзья у Вороны Ну а дружба – дороже короны! И теперь все втроем неразлучны, Жизнь приятна и благополучна, И Ворона досуг коротает Тем, что умные книжки читает.   Здесь и сказки последняя строчка Только быль продолжается вечно. В сказке зло исчезает, и точка,  А добро побеждает, конечно.